В 1991 году посчастливилось посетить Кавендишскую лабораторию в Кембридже. Место совершенно сакральное - там было открыто (и потом расщеплено) ядро, расшифрована структура ДНК и сделано много других Очень Важных Вещей. Кстати, над входом написано что-то вроде: Велики деяния Господа нашего, и размышлять над ними - истинное удовольствие (мой вольный перевод с забывшегося, к сожалению, английского оригинала).
Одно из зданий называлось Mott building. Сэр Нэвил Мотт, лауреат Нобелевской премии и проч. и проч., фигура совершенно эпохальная. Его книга "Переходы металл-изолятор" оказалась к тому же очень важной в моей жизни. Не просто, типа, всего перепахала, но и чисто биографически, житейски. Может, потом расскажу при случае. Ну и там - что-то вроде культа Мотта. На стенах картина - сэр Нэвил и королева, и прочее в том же духе. Вот.
Разговариваю с коллегой в его (коллеги) офисе. Чего-то пишу на доске, спиной к комнате. Какой-то шорох за спиной. Оборачиваюсь. Входит Мотт. Типа, что происходит?
Коллега говорит: познакомьтесь, это такой-то-сякой-то, он рассказывает, что он думает о роли апексного кислорода в ВТСП (неохота объяснять, да и проехали давно; для дальнейшего несущественно). Мотт садится в кресло, тычет в меня пальцем: Продолжайте.
Я произношу одну фразу, причем чисто констатирующую: Есть определенные экспериментальные свидетельства того, что апексный кислород лежит в двухъямном потенциале.
Мотт встает и говорит: Было очень приятно с Вами познакомиться, но слушать эту чушь я не могу.
И выходит.
Постскриптум. Как-то рассказал одному голландскому физику. Он посмеялся и говорит: Наверно, неделю потом не спал?
Честно говоря, мне возможность такой реакции и в голову не приходила. Ну, чего там - закалка, советская теор. школа. Ему, небось, никогда в жизни Старшие Товарищи не заявляли в ходе научной дискуссии, что он окончательно взбесился.