Песня
Ни страны ни погоста
Ни могильных оград
Это кончилось просто
Как военный парад
Разъезжаются танки
Опустивши стволы
Трехлитровые банки
Покидают столы
Безмятежные люди
Не спешат на погост
Одиноко на блюде
Недоеденный хвост
Гаражи арматура
Наверху облака
Слышишь слово культура
Зачесалась рука
Зашипит как окурок
Захлебнется слюной
Был вот этот придурок
Получается мной
Парусиновый купол
Под ногами вода
Это кончилось глупо
Наступило всегда
Башня кости моржовой
Убежали слоны
Плюнь паяц трехгрошовый
Не жалея слюны
Утро встретит прохладой
День проводит бедой
Заклейменьем проклятый
Встанет как молодой
Собирайся в дорогу
Если глобус не мил
Говорил раз пророку
Светлый дух Уриил
Если давит кручина
Если душно в груди
Прогуляйся в пучину
И на небо взойди
Первородные воды
Дуновенье огня
А помрешь от чего ты
Не пытай ты меня
Гамлет
Бродит время золотое
По Альцгеймера путям,
Бродит племя молодое,
Типа инопланетян.
Призрак бродит по округе -
Ты ГамлЕт, и он ГамлЕт,
Полоумный, как струльдбруги
Через восемьдесят лет.
Закружило, затянуло,
Люди - мусор, мир - пустырь.
Где девчонка? Утонула.
Надо было в монастырь.
Ты мне слово, я те десять,
Ты гобой, а я кларнет.
Тут не сказано "повесить".
Двое сбоку, ваших нет.
Аты-баты, шли солдаты,
Розенкранц и Гильденстерн.
Оба умерли без даты,
Потому что постмодерн.
Бес в ребро, змея в корону,
Жемчуг в кубок, шпага в пах.
Ты не тронь, и я не трону.
Связь времен - увы и ах.
Приговор оставлен в силе,
Сам дурак, и нечем крыть.
Ни о чем тут не спросили,
Даже быть или не быть.
Пейзаж после битвы
Вот это - город после нашей эры,
Фанера, жесть и битое стекло.
Уже давно случилось, что могло,
Металлолом собрали пионеры
И выросли. Потом их всех сожгло,
Но кто-то выжил все же (полумеры!).
Добро, как может, победило зло,
Всем всыпали по первое число,
Но после, наущением Венеры,
Народонаселенье подросло.
Ну, в общем, зря боялись маловеры
И нытики. Ну, в общем, пронесло.
Конечно, состоянье атмосферы
Здесь не ахти, и с мясом тяжело,
Но днем светло, а ночью крысы серы,
И жизнь идет, и на душе тепло.
Прогноз погоды
Поэзия есть ревматизм души:
Суставы ломит - значит, к непогоде,
Не здесь, а выше, ну, в астрале, вроде.
Скрутило как - пиши тут, не пиши...
К дождю, к дождю. А кто там закружил,
Как ласточки, почти над головами?
Их не отгонишь звучными словами,
Вот так всю кровь и высосут из жил.
И свет такой, как будто бы гнойник
Вот-вот прорвется молнией и громом.
И хрен бы с ним, но не над нашим домом.
А, впрочем, дождь. Пока что - не ледник,
Не трус, не мор, не глад, не астероид.
Такая чушь, прикинь, порой расстроит.
Ночное дежурство
Зима не кончится, она плывет в крови.
Где тридцать шесть и шесть еще, а где не очень.
Хрустят в сосудах льдинки, так вот и живи,
Когда звонят с Сеира: "Сторож! Сколько ночи?"
На сердце иней, потому что злая ночь,
Холодный ангел пролетел над полюсами.
Опять звонят, хотят, наверное, помочь:
Не парься, жмурики своих хоронят сами.
На вечной глади замороженной реки
Пыхтит над льдинками тьма тьмущая народу.
Им всем потом подарят новые коньки,
Весь мир в придачу, и еще дадут свободу.
Weltschmertz
Черным семенем сыплются мухи,
Наступает всеобщий капут.
Потерявшие совесть старухи
Позабыли, чью пряжу прядут.
Просто крутят станок отупело,
Им плевать - гобелен, шмобелен,
Никому нет давно уже дела
До узора: тщета все и тлен.
Нити жизни? Нет зрелища гаже.
В цилиндрический темный горшок
Опускается липкая пряжа
Из кровавых вонючих кишок.
Проверять наши ахи и охи
Прислан был как-то раз ревизор,
Но решил, что, с учетом эпохи,
Это можно считать за узор.
Женевское озеро
Прекрасные, скажу я вам, пейзажи,
Ну, горы с ледниками, то да сё,
И лебеди в роскошном антураже...
Нет, не выходит - я вам не Басё.
Кому-то и лягушка - чудо света,
А я... да что я, птичек не видал?
Неподалеку здесь сожгли Сервета -
Ну типа сатана тут правил бал.
Лорд Байрон по соседству жил в отеле
С моим отелем. Двести лет - пустяк.
Подумаешь - один при полном теле,
Оставили другому лишь костяк.
Ведь сказано - душа в заветной лире...
Зачем поэту ноги и живот?
Плывешь себе в сияющем эфире,
Как лебедь белый средь леманских вод.
Стихов опричь, все суета и тленье,
И мудрость мудрых обратится в хлам.
А в этих водах отражался Ленин,
Пока домой не двинул по делам.
Мокрое дело
Реки к нам текут из дали,
Реки всякие нужны.
Что в них только ни кидали,
От "Авроры" до княжны.
И плывут по речке бойко,
Как подарочный набор,
Три дощечки, птица-тройка
И известный всем топор.
Пусть уж лучше железяка,
Чем кораблик из ногтей.
Впрочем, он настанет всяко,
Час последних новостей.
Хоть Чапай не плыл в Исети,
Не оседлан конь хоть блед,
Тятя, тятя, наши сети
Тянут шкаф, а в нем скелет.
От Урала до Ваала -
Это все одна река.
Говорит дурак "Мне мало",
Что и ждать от дурака.
Фирис, Висла, Стикс, Воронеж,
Миссисипи и Москва...
Все течет, а хрен утонешь,
Нужно жизнь прожить сперва.
Из олбанской народной поэзии
В бабруйских кущах, в райском мороке
Жывотных влажные носы.
Гуляют элои и морлоки,
Гуляют раки и весы.
Всем слив защитан, все на пенсии,
Тьфу-тьфу чрез левое плечо.
А ангел скажет: Было весело,
Я паццталом, пеши исчо.
Сеанс художественного нытья с полным его разоблачением
Пора, мой друг, а почему пора?
А, может, нам еще чего покажут?
Все на продажу, все на распродажу.
Приходит ночь, как черная дыра.
Зачем тут оставаться до утра
И дырку заслонять собой в пейзаже?
Устал, обрюзг, нет денег, а туда же -
Ну типа новый день, кричим "ура!".
Разнылся, знаешь сам, что это враки,
Зачем... зачем кружится вихрь в овраге?
Зачем летит на чахлый пень орел?
Затем, что может - ведь летать приятно,
Пусть даже цель полета непонятна,
Пока ты новый облик не обрел.
Поэт и Дама
Я распахнул пред Вами душу,
В моей душе царили Вы,
Ее покой собой наруша.
Теперь все кончено. Увы.
Вы отдалися негодяю,
Презревши моего добра.
Я из души Вас изгоняю,
Вам там не светит ни хера.
***
Поэта норовят обидеть
Но Аполлон поэту друг
И даровал ему не видеть
Все эти рожи что вокруг
О бренности
Тот букв не знал, но духом смел,
Вломить любому мог боксеру,
Тот начитался до усеру
И логарифмы разумел,
Тот крут, как черная дыра,
Намного круче Фантомаса,
Тот каждый раз четыре раза,
Кричали женщины ура,
Тот баснословный идиот,
Счастливей твари нет, наверно,
Тот залпом выпивал цистерну...
Но всех нас гроб, зевая, ждет.
Вариации на тему А.С.Пушкина
Работать сел, но прямо крышу
Мне рвет. В душе моей трезвон.
Да. Говорите! Вас не слышу.
Кто Аполлон? Я Аполлон?!
А, Аполлон! Опять к священной?
Да я ж вчера... Нет, не херня!
А я считаю, что нетленный!
Совсем достали вы меня!
Да, занят! Это тоже дело!
По вашей части, кстати, да!
Мне из научного отдела
Накостыляли, как всегда!
У них там вечно - майна, вира,
Куда девался фактор пи,
И средь детей ничтожных мира
Сидишь, как бобик на цепи!
Да ладно... ладно... примем меры...
Большая честь... конечно... да...
Пишу... "Фанеры - пионеры"...
Ну... Постараюсь. Ох... беда.
Песня о Буревестнике
Море, вишь ты, смеялось,
Скалил зубы прибой.
Как потом оказалось,
Над индейкой-судьбой.
Анилиновый колер
Трехгрошовых красот.
Романтический бройлер,
Возжелавший высот.
Под крылом шевелится
Голубой купорос,
А куда приземлиться -
Неуместный вопрос.
Сердце Данко все бьется
И горит, как жираф.
Если враг не сдается,
То поймет, что неправ.
Лишь бы звонче и ярче,
Все вперед и вперед.
Глупый пИнгвин припрячет,
Хрен потом соберет.
И, воспрянув от гнета
Серых пасмурных дней,
Круче "Фауста" Гете,
Чейна-Стокса сильней,
Проползет анаконда
Перед павшим бойцом,
Улыбнется Джоконда
Человечьим лицом,
Полубоги Эллады,
Похититель огня...
А насчет шоколада
Говорят, что брехня.
***
Я не увижу знаменитой Федры,
Но если и увижу - хули толку,
Корм не в коня, и Федра в кайф не будет,
Поскольку варвар с головы до пят.
Я опоздал родиться на столетья,
А впрочем, был ли этот мир когда-то,
Где Федра, и Расин, и покрывала,
И где душа, как розовый хрусталь,
Как мастеров Венеции работа,
Сплошной изыск, и тяжесть, и огранка,
И блики света, и разбиться может
(Теперь мы перешли на плексиглас)?
Я опоздал на торжество Расина.
Я опоздал вообще везде и всюду.
Я кока-колу пил на Санторине,
Пытаясь не забыть про Атлантиду,
Про гнев богов, тугие паруса,
Бессоницу, Гомера... Кока-кола.
Да хоть бы и вино морского цвета,
Да хоть нектар, налитый Ганимедом.
Не дальше мочевого пузыря.
Бессильный видеть белое на синем,
Бессильный видеть и сказать, что видишь,
Бессильный в дверь, хоть чучелом, хоть тушкой,
The rest is silence, а потом домой.
Когда бы грек увидел наши игры...
Место встречи
Раньше Земля была неподвижной,
А двигались Солнце и светила,
Но потом оказалось, что это
Экономически не вполне продумано.
Пихать такую бандуру, как Солнце
Влетает в ту еще копеечку,
Да и ангелов, вращающих Сферы,
Решили заменить механизмами.
Тогда геоцентрическую систему
Отменили и ввели тяготение,
Эллипсы и перигеи с апогеями.
При этом никто не подумал
О призраках, являющихся
В места, где зарыты клады
Или совершены злодеяния.
Место явки задается теперь
В гелиоцентрической системе,
И там, где предавали и резали,
Как правило, Земли уже нет.
Несчастные духи оказываются
В безвоздушном пространстве,
Вдали от человечьего тепла
И ничего не могут понять.
Редко, редко кому удается
Явиться в удачный момент,
После целого числа оборотов.
Сейчас в небесной канцелярии
Поговаривают о необходимости
Учитывать вращение Галактики,
А в перспективе и расширение
Вселенной, чтоб идти в ногу
Со временем, наукой и прогрессом.
Страшно даже представить
Возможные последствия, но
У бюрократов своя логика.
Как всегда. Увы.
***
Есть люди Книги. Буква убивает,
Но не мгновенно, чай, не цианид,
А жив покуда - тянет, как магнит
Из золота железо добывает.
И смысл дрожит, как змей дрожал в Эдеме,
Раздвоенный язык во рту мотал,
И прозревал за деревом металл,
И прозревал, как попирают темя.