Композиция номер 666 для палаты номер 6 с прибором
Хороший человек, а правильно себя поставить никак не может.
Так и переминается с ног на голову, как диалектика, что учили мы не по Гегелю.
А снег выпадает пушистыми хлопьями, в Виннипухе ли, в Виннипеге ли,
И тает на лету, и стекает тонкими струйками по недобритой роже.
Хорошая жизнь, только удивительная очень, как я примечаю.
Поманит вот так, а только раззявишь варежку, сразу облом.
Мордой приложишься опять об острое, спутав с прямым углом,
А вода как кипела, так и кипит... кстати, не хотите ли чаю?
Нельзя же вообще ничего не хотеть, а чаепитие - это прилично.
И Ему будет приятно - не зря старался, придумывал чайные кусты.
Чай должен быть горячий, скатерть чистая, нос холодный, а глаза пусты.
Так завещал товарищ Верьвзойдетоназвездапленительногосчастья,
Еще одна композиция для палаты номер 6 с прибором
Главное - не торопиться, все должно само сложиться в узор:
Цепь, бочонок амонтильядо и "ради всего святого, Монтрезор",
Слово "вечность" из льдинок, весь мир в придачу и новые коньки,
Чтобы вечно скользить на них по льду замерзшей Ахерон-реки.
Лягушки думают, что если быстро-быстро лапками всю сметану сбить,
Это поможет жизнеутвердительно ответить на вопрос "быть иль не быть",
Выбраться на твердое, отдышаться и всенародно избрать себе аиста-царя,
Величавого снаружи и не разочаровывающего даже после знакомства изнутря.
Какая разница, что думают лягушки; глуповские ученые открыли - у них душа
Имеется, как у прочих, но малая собою и, главное, не бессмертная ни шиша.
Так что, замерзнет Ахерон, или нет, - лягушкам особой разницы быть не должно,
Пусть пока отдыхают, как могут - лодка-водка-молодка, или кино-вино-домино.
Музыка сфер
Этот ритм пробивается сквозь любую шумовую завесу,
Поскольку воспринимается не ушами, а чем-то совсем другим.
Нагим ты пришел, как свобода, и уйдешь до костей нагим,
И, если об этом подумать, слушать что-то, кроме, нет интересу.
Говорят, он будет звучать, даже когда распадутся протоны,
Позитроны и электроны проаннигилируют, останутся свет и тьма,
И тогда ты узнаешь, мы все тогда узнаем, что такое зима -
Это не когда вздыхаешь и стонешь - когда забыто про вздохи и стоны,
Когда забыто, что такое "забыто", и что такое "такое", и что такое "когда",
Когда додымят черные дыры, в соответствии с законами излучения черного тела.
Все будет так, как настукал барабан, как напели трубы и как свирель насвистела
Нам, оставленным в издыхающей Вселенной по постановлению Страшного Суда.
День Выбора
Я туда полечу, словно лебедь в алмазной короне...
(А. Жигулин)
Я один. И разбитое зеркало.
(С. Есенин)
Родившимся на Безмолвной Планете рассчитывать можно лишь на то,
Чтобы, при большом везении, остаться про своих, или почти при своих.
За Некто в Сером следует Некто в Пальто, скажем прямо - Конь Блед в Пальто,
А за Некто в Черном следует разбитое зеркало и хвойное дерево Пих.
Если и доведется куда лететь, то не как лебедь, а как над Парижем фанера,
Потому что Герберт Уэллс соврал, что человек не живет и не умирает зря.
Как однажды сказала, условно говоря, Вулкану, условно говоря, Венера,
Я думала, ты всесильный божище, а ты тут мне неровный лет являл нетопыря.
Так выпьем за то, чтобы каждый майор был неуловимее, чем майор Пронин,
И чтоб во врагов кидаться, по возможности, не гранатой, а кремовым тортом.
Тогда, наверно, нам разрешат полетать, хоть недолго, в алмазной короне,
И, может быть даже, нам за это ничего, или почти ничего, не будет потом.
Планов и обломов громадье
Мы решили основать новое сексуальное меньшинство,
Но не знаем, как себя позиционировать, потому что все уже было.
Кому и кобыла невеста, а кому, наоборот, и невеста - кобыла.
Дла совершенномудрого нет ничего, что требует естество, и нет ничего, чего не требует естество.
Мы решили придумать новую философскую систему,
Но не знаем, какую, потому что их столько придумано уже.
Кому в дамском неглиже - вся идея, а кому Мировая Идея предстает в неглиже.
Тема сисек давно раскрыта, а все остальное вообще, похоже, не в тему.
Мы решили написать стих про то, что ничто под Луною не ново,
Но не знаем, с чего начать, потому что мысль эта сама по себе не нова.
Надо было бы, вообще-то, Книгу Экклезиаста нам прочитать сперва.
Пробовали, но стало страшно - даже не подозревали, что все настолько хреново.
В шуме пущенной турбины
Так начинают. Года в два
От мамки рвутся в тьму мелодий,
Щебечут, свищут,- а слова
Являются о третьем годе.
(Б.Л. Пастернак)
Ну, что вы со свой музыкой, как маленькие, в самом деле.
Учили меня на пианино, учили... Потому что положено, то есть, надо.
Вот как только выпустили в большую жизнь из детского сада -
Так сразу приковали к инструменту. И проели... нет, плешь не проели.
Что я буду наговаривать. Не лысый до сих пор, хоть, отчасти, седой.
"Стыдно молвить, где". Удивительно, как некоторые стесняются слова "голова".
Возвращаясь, все же, к теме. Если выбирать, то, чем "слова, слова, слова" -
"Музыка, музыка, музыка" всяко лучше. Родившимся под счастливой звездой
И способным слушать многое дано. Например, в голову все это не брать.
Они же не знают, как это выглядит в словах, в формулах - не говоря.
Рояль дрожащий облизал, потом умылся кровавыми слезами сентября,
Отчитался о впечатлениях в стишке - и хоть трава не расти, на все насрать.
История
В этих местах когда-то добро боролось со злом.
Не то, чтоб по-особенному, а как везде, как все.
Кого на дыбе, кого на костре, кого на колесе...
А потом с этим делом вышел постепенно облом.
Все-таки очень трудно полностью кого-то урыть.
Сил не хватает, жить как-то надо, процесс пошел...
Слово за слово - приходится усаживаться за стол
С очень плохими людьми, и как-то умерять свою прыть.
Вот так, постепенно, наступает гуманности торжество,
Никто никого не ест (почти), и все чудо как хороши.
Конечно, лучше б оно так получалось по велению души,
Но и по слабости человечьей - тоже, вполне ничего.
Дела житейские
Начинается страшная сказка - давным-давно, в черном-пречерном лесу...
Что-то не страшно нифига. Ну, в каждом городе есть такой квартал,
И не один, где запросто можно от металла, а не как все, за металл,
Особенно, как солнце зайдет, то есть, зимой - в шестом, примерно, часу.
Продолжается сказка - там из кольев забор, череп с каждого свисает кола,
И никто не мог проехать, чтоб не пойти, частично, на стройматериал...
А чего - череп? Бывал я в таких местах, однажды даже надолго застрял.
Не пьет там только селедка (ей закусывают), но, было дело, и селедка пила.
И вот, однажды приехал туда добрый молодец, на еще более добром коне,
И крикнул конь человечьим голосом - слышь, хозяин, мы так не догова...
Что же тут скажешь? С непривычки там все непросто, конечно, сперва,
Особенно, если смысл искать, где не надо, ну, а потом - так вполне.
Подслушанное у черта на куличках
Конечно, человек - не с кощеевой смертью иголка,
Потому что обычно даже, чем утка с зайцем, тупей.
Я любил Василису всей силой волшебного серого волка,
А она только и знала - "козленочком станешь, не пей".
Ходят упорные слухи, что у Бабы Яги в "Избушке"
Человечиной кормят, Ивашкины косточки нашли в борще.
После того, как Царевну Лебедь ощипали на подушки,
Прямо на людях, я лично не удивлюсь ничему вообще.
Какой смысл в волшебстве, когда среди лесного народа,
Если кто не мерзавец, то, значит, непроходимо глуп.
Смешивают, когда пьют, пополам живую и мертвую воду,
И сидят, ни живы, не мертвы, только глазами - луп-луп.
Про птиц небесных
Неудобство мансарды, сконапель, чердака - это наклонное окно.
Голуби насрали на стекло, посмотришь вверх - а небо в говне.
Глубоко символическое зрелище, как это представляется мне.
То ли у птиц в уборных разруха, то ли в головах - не мозг нации, а говно.
Так учили не то профессор Преображенский, не то вообще Ильич.
Хорошо бы всех голубей на пароход, да и к Канту, в Соловки.
Пусть там объясняют друг другу про правила правой и левой руки
И спорят, может ли ни с того, ни с сего на голову свалиться кирпич.
Окно, впрочем, что, окно можно, в конце концов, взять и помыть.
То ли кризис, то ли война с Антантой и блокада четырнадцати держав,
То ли власть тиранов задрожала и приняла новую форму, чуть подрожав,
То ли тут кто-то опять рассекает и спрашивает, куда ж нам плыть.
Черновик проповеди, если бы меня попросили таковой подготовить
Человек избавляется от алмазов, чтоб набрать себе побольше стекла,
И видит в этом резон, ибо алмазов мало, а стекла, сравнительно, дохуя.
Но в какой-то момент, он задумывается - а не дал ли все-таки маху я,
И не спросят ли: ну что, сынку, помогла тебе твоя стеклотара? Помогла?
Объясняю для тех, кто в танке или, к примеру, под танк попала голова:
В сией аллегории под алмазами разумеется то, что у нас глубоко внутри,
И что от нас останется, если последовать насчет черты случайные сотри,
А под стеклом - то, что Гамлет-младший называл "слова, слова, слова".
Если же кто-то спросит, оторвавшись на секунду от важных дел, на бегу -
Что за фигню несете, где ж найти идиота, чтоб сменял на стекляшки алмаз,
Отвечу, что сам удивляюсь, в миллионный раз так же, как в первый раз,
И объяснить это поразительное явление природы ну совсем никак не могу.