***
Живые больше мне почти не снятся.
Ох, сколько там, на левом берегу.
Я с ними распрощаться не могу
И не могу изображать паяца,
Твердя во сне: Такие вот дела.
Ну, умер-шмумер... Главное, все живы.
Луна чудит - приливы там, отливы...
Ничто не вдрызг. Не насмерть. Не дотла.
Сквозь тусклое нечистое стекло
Не разглядеть, где там белым-бело,
А где черно - не разглядеть тем паче.
Не спрашивай, по ком чего звонит,
Не спрашивай, на ком лежит гранит,
И не подглядывай ответ к задаче.
***
В многоярусном мире что толку болтать о погоде?
Здесь чуть-чуть моросит, а повыше - потоками льет.
Здесь - зима как зима, не особо свирепая, вроде,
А повыше опять начался ледниковый период.
Здесь равнины пока, по которым Конь Блед не валялся,
Там - ледник, валуны, саблезубые твари во мгле.
Здесь, не зная того, ты за "там", что есть силы, цеплялся,
Но втянулся потом в хлопотливую жизнь на Земле.
Да и к лучшему, может, - мы снега не видели, что ли,
Что каналы закрыли - так это, наверно, любя.
Ну, в юдоли плачевной... - ништяк, можно жить и в юдоли
И не чувствовать боль обмороженной частью себя.
Львиные горы
В джунглях нет, говорят, прошлогодней подстилки, как в наших
Худосочных лесах, потому что все в дело идет.
Смерть есть жизнь, жизнь есть смерть, а в конце только черная сажа,
Элемент номер шесть, порождение звезд, углерод.
Порождение звезд, углерод, упакован в алмазы
Под давленьем глубин, и подсунут, как рыбе блесна.
Он приятен на вид. Остальное - лишь пышные фразы.
Независимость. Родина. Племя. Свобода. Война.
Вот боец удалой с погремушкою и с автоматом.
Вот богиня судьбы, слабоумна, глуха и слепа.
Мухи к мухам, котлеты к котлетам, караты к каратам.
За бабло. За металл. За алмазы. За маму. За па.
В общем и целом
Войдя через известные ворота
(Убить Макбета шансов никаких),
Пошебуршился, сколько мог - и стих,
Как повелела матушка-природа.
Скользнув, как нИндзя (или как ниндзЯ?),
Из матки в гроб... Ну, правда, есть детали,
О том, как дни и годы пролетали,
Но вот зачем - понять никак нельзя.
За ним следили ангелы с небес
И волновались: Ну, давай, чего там...
Все обернулось скверным анекдотом,
Без юмора, и смысла тоже без.
Корм снова оказался не в коня.
И каждый раз такая вот фигня.
Эклектическое
"Всем лучшим в себе я обязан книгам. А.М.Горький"
(Этот плакат многие годы висел на доме 137 по улице Мамина-Сибиряка,
где в Свердловске находится магазин "Академкнига")
Всем лучшим в себе я обязан водке и пиву,
Вообще, разным смесям на основе этанола и воды.
Они, конечно, не могут сделать тебя счастливым,
Но способствуют отмыванию мозгов от всякой ерунды.
Еще, всем лучшим в себе я деревьям обязан,
Особенно соснам, они у нас работали елками на Новый год,
И с тех пор я к соснам особенно сильно привязан.
А вот из рыбок для нас важнейшими являются гурами и макропод.
Еще, всем лучшим в себе я обязан котам и кошкам,
А также псам, ибо умудряюсь любить и этих, и тех.
Еще - яично-луковому салату с майонезом и зеленым горошком
И, судя по всему, непоступлению на Московский Физтех.
Безусловно, хорошим людям, немногим, но очень сильно,
Сильней, чем всему перечисленному, в миллионы раз.
Еще, конечно, просмотренным в детстве разным кинофильмам,
И тому, что "Чапаев" запомнился много хуже, чем "Фантомас".
Отметим, чтобы не обидеть Алексея Максимыча, - книгам,
От Винни-Пуха до Пушкина, и от Вия до Золотого Осла.
Ну и, наконец, зависти, злобе, предательству и интригам,
Как исходному сырью при получении добра из зла.
***
Мы этику учили не по Канту,
Не из фужеров пили, а из луж,
И если и пожгли глаголом душ,
То чиста из природного таланту.
Зачем стирать случайные черты -
Наука, падла, так и не открыла.
Давайте скажем "лица", а не "рыла",
Ну, чиста из природной доброты.
Смысл жизни, будто сыщик на хвосте,
Скрывается, прикинувшись прохожим,
А всем в себе обязан я хорошим
Единственно природной простоте.
Про то, почему лучший из миров называют лучшим
Не ведает балованный Фортуной,
Сколь много раз он чудом уцелел.
Мог заболеть тем-сем - не заболел,
На нож не напоролся ночью лунной,
Чуть разминулся с бешеной лисой,
В лесу гуляя, и не унывает,
И никогда он дома не бывает,
Когда приходит Кое-Кто с Косой.
Но для чего Фортуной он храним
От клеветы, чумы, ножа и пули?
А просто та по жизни капризуля,
И нрав ее вообще необъясним.
***
Из пепла птица Феникс возродится -
Такая вот конструкция ея.
Не светит в этом смысле ни хуя
Тем, кто не Феникс, и вообще не птица.
Всё шутки - "Умерла, так умерла".
В один конец со свистом пролетели.
Оглядываться не дают в туннеле
Пожранцам пресловутого жерла.
А кто добрался до конца пути,
Тому уже и дырку не найти,
Откуда, как из пушки на свободу.
Миров, как грязи, в лучшем из миров,
И не велит нам древний грек, суров,
Собой одну и ту же пачкать воду.
***
Трофей... трофей... еще один трофей...
Кровь горячей, чем в среднем по больнице.
Все это шутки королевы фей,
Великой Мэб в воздушной колеснице.
От нефиг делать, вечность проводя,
Внушает спящим странные капризы,
Спокойствия людского не щадя,
Врываясь в душу, как гонец из Пизы.
Подзуживает, ловит на "слабо",
Как крысолов, не с дудкой - с погремушкой,
В зыбучий воздух манит за собой,
В Успех и Власть, хоть чучелом, хоть тушкой.
А смысл? Ведь, по словам Экклезиаста,
Сегодня - царь, а завтра склеил ласты.
Романтическое
Гудят пароходы - салют Кибальчишу!
Шуршание лапок грузящихся крыс.
Есть Доброй Надежды таинственный мыс.
От слова "надежда" буквально рвет крышу.
А то еще - слушайте! - Баб-эль-Мандеб...
Романтика странствий крыс сводит с ума.
Вот так и разносится всюду чума.
Вот так вот и пишется Книга Судеб.
Зоофилософское
Тигр, о тигр, светло горящий...
У. Блейк
Фламинго красные подмышки,
Жасмина белые цветы...
Играют с нами в кошки-мышки
Деревья, птицы и скоты.
Они ведь как? Они, в натуре, -
Захлопал в крылышки, расцвел...
Но, между прочим, Глас из Бури
О них недаром речи вел.
Детенышей раждают лани,
В лесах пернатые поют,
Всем место есть в Великом Плане,
И все чего-нибудь жуют.
Чем мельче тварь, тем чудо втрое,
Они как знаки на Пути.
Всех к делу Моисей пристроил,
Твердя "Народ мой отпусти".
Волхвы ведь, так или иначе,
И жаб, и змей произведут,
А вот от малых мух кусачих
Сказали "Фараон капут".
Ревет медведь в своей берлоге,
Молчит унылая глиста,
Молчит, молчит... А, глядь, в итоге -
И пианины не хвата.
***
Чуден Днепр. Жива старушка.
Танки быстры. Ночь нежна.
Куроногая избушка.
Покоренная Луна.
Птица-тройка. Туз. Семерка.
Померла, так померла.
Лучше водка, чем касторка.
Можно даже из горла.
Где яйцо, там сковородка.
Где старушка, там топор.
Где прищур, там и бородка.
Где не надо, там простор.
Мчатся тучи, вьются тучи,
А под ними - статус-кво.
Всякой твари мы покруче,
Только толку-то с того.
***
За очень правильные взгляды,
За все хорошее ваащще,
Мы шли под грохот канонады,
Куда телят гонял Кащей.
Там в берегах кисельных реки
Струились кровью с молоком,
И шли варяги прямо в греки
Свиньей, фалангой и гуськом.
Коварно сказку сделав былью,
Летал волшебник Черномор,
Наколдовав стальные крылья
И сердце - пламенный мотор.
Служа отечества оплотом,
Любой нестреляный кулик
Гордился так родным болотом,
Что был разумен и велик.
Себя раскаяньем терзая,
Как завещал философ Кант,
Писали зайцы про Мазая
Разоблачительный диктант.
Звенят граненые стаканы,
Сидит русалка на ветвях,
И Курбский кровь за Иоанна
Лиях как воду и лиях.
Речи о резинке от трусов
Жили-были, трали-вали,
Ексель-моксель, все дела.
В нюх вломили, пасть порвали,
Совершенно не со зла.
Были светлые мечтанья,
Как заветы Ильича,
Глядь - в подвалах мирозданья
Тупо плещется моча.
Было то и было это,
Путеводная звезда -
Обнажилось до скелета
В День Последнего Стыда.
Были мысли, ну, мыслишки,
Неказисты, но свои...
На хрена, скажи, мартышке
Жало мудрое змеи?
Поп стреляет из нагана,
Рвет коза баяний мех...
Я проснулся утром рано,
Оказалось - смех и грех.
Камерино
В арку каменную светит
Одинокая звезда.
Есть пока что на планете
Очень славные места.
Тихой сапой Аппенины
Растворяются в ночи.
Просто сердца именины.
Недержание речи.
В горле булькают нелепо
В хлам истертые слова.
Дали зрелищ, дали хлеба,
Остальное трын-трава.
Итальянские мелодии
Как зарезал Ромул братца,
Все пошло наперекос.
Так мириться или драться?
Говорят - говно вопрос.
Говорят, для пользы дела,
Не для красного словца,
Приготовить можно смело
Из любого мертвеца.
Цезарь, Брут, и Цезарь снова -
Вот такая карусель.
И с тех пор, без выходного,
Так и крутится досель.
Как учил Маккиавелли,
В непростые времена
Умереть в своей постели
Не позволит нам страна.
И должно тебе, в итоге,
Охрененно повезти
Для того, чтоб все же ноги
Разрешили унести.
Бродит Данте Алигьери
В черном траурном плаще.
Кто-то люди, кто-то звери...
Все запуталось вообще.