Интересно в этом смысле происходящее сейчас внутри физики. История взаимоотношений, условно говоря, "фундаментальной физики" (ФФ) и "физики вокруг нас" (ФВН) заставляет вспомнить третий закон Паркинсона - апофеоз непосредственно предшествует краху. В 60-70-е взаимное влияние физики высоких энергий (тогда чаще называемой физикой элементарных частиц) и физики конденсированного состояния оказалось продуктивным как никогда: ФФ позаимствовала из ФВН идею спонтанного нарушения симметрии (если называть одно имя, то - Ландау), в ФВН, наоборот, очень пригодилась, например, ренормгруппа (если называть одно имя - Кеннет Вильсон). Вильсон, а раньше - Фейнман и Ландау, а раньше - Бете и Вигнер, не говоря о Ферми, внесли огромный вклад и туда, и туда.
А вот дальше... В 1986 году открыли высокотемпературную сверпроводимость. Туда ринулись лучшие теоретики, из полевиков достаточно назвать такие имена, как Поляков и Вильчек. И... ничего. Стало совершенно очевидно, что для того, чтобы внести серьезный вклад в физику конденсированного состояния, нужно таки знать именно физику конденсированного состояния. Конечно, всегда есть исключения, так же, как всегда есть (в небольшом количестве) люди, у которых несколько профессий. Но в целом... Совсем недавняя история графена (пока) тоже особо не демонстрирует пользу (для этой области) высокого профессионализма в ФФ, при том, что там аналогии с квантовой теорией поля просто вопиющие. В целом, ощущение, что сейчас и содержательно, и по психологии научного творчества, и по социологии научного коммьюнити куда больше близости между физикой конденсированного состояния и химией, чем между физикой конденсированного состояния и физикой высоких энергий.
Процесс размежевания происходит прямо на наших глазах, этим и интересен. Возможно, он обратим, и физика восстановит свое единство. Но, скорее всего, ФФ и ФВН станут отдельными, практически совершенно независимыми науками.
