Мне всегда казалось, что в таких случаях - ну и хрен с ними, с последователями и современниками. Один настоящий прорыв не заменить тысячей крепких работ. В науке - тоже. Совершенно очевиден вред (помимо, мягко говоря, пользы), нанесенный советской теорфизике Ландау. Ну и что? Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным, но если выбирать из реальных вариантов - конечно, лучше с Ландау, чем без него.
В этом смысле я совершенно согласен с Алексеем Максимычем:
"Однажды я спросил его: "Дед! зачем живут люди?.." (Стараясь говорить голосом Луки и подражая его манерам.) "А - для лучшего люди-то живут, милачок! Вот, скажем, живут столяры и всь - хлам-народ... И вот от них рождается столяр... такой столяр, какого подобного и не видала земля, - всех превысил, и нет ему во столярах равного. Всему он столярному делу свой облик дает... и сразу дело на двадцать лет вперед двигает... Так же и все другие... слесаря, там... сапожники и прочие рабочие люди... и все крестьяне... и даже господа - для лучшего живут! Всяк думает, что для себя проживает, ан выходит, что для лучшего! По сту лет... а может, и больше - для лучшего человека живут!""
Хотя оно, конечно, ницшеанство. Ну что ж - Ницще ведь тоже не шланг был. И тоже - при всем при том, хорошо, что он был. Только, как всегда, важно всё правильно понимать. Вот, кстати, еще, хоть и не совсем о том:
"В те времена талант был весьма сомнительным даром, так как он вызывал подозрение в бесхарактерности. Завистливая бездарность после тысячелетних усилий нашла наконец могучее оружие против дерзости гения: она открыла антитезу таланта и характера. Каждый обыватель чувствовал себя польщенным, когда толпе преподносились такие истины: все порядочные люди, как правило, плохие музыканты, зато хорошие музыканты -- это менее всего порядочные люди, а ведь главное в мире не музыка, а порядочность. Пустая голова получила право ссылаться на переполненное сердце, и благонравие стало козырной картой. Я вспоминаю одного писателя тех времен, считавшего своей особой заслугой то, что он не умеет писать. За свой дубовый стиль он получил почетный серебряный кубок" (Г. Гейне).