В этих местах когда-то добро боролось со злом.
Не то, чтоб по-особенному, а как везде, как все.
Кого на дыбе, кого на костре, кого на колесе...
А потом с этим делом вышел постепенно облом.
Все-таки очень трудно полностью кого-то урыть.
Сил не хватает, жить как-то надо, процесс пошел...
Слово за слово - приходится усаживаться за стол
С очень плохими людьми, и как-то умерять свою прыть.
Вот так, постепенно, наступает гуманности торжество,
Никто никого не ест (почти), и все чудо как хороши.
Конечно, лучше б оно так получалось по велению души,
Но и по слабости человечьей - тоже, вполне ничего.
Дела житейские
Начинается страшная сказка - давным-давно, в черном-пречерном лесу...
Что-то не страшно нифига. Ну, в каждом городе есть такой квартал,
И не один, где запросто можно от металла, а не как все, за металл,
Особенно, как солнце зайдет, то есть, зимой - в шестом, примерно, часу.
Продолжается сказка - там из кольев забор, череп с каждого свисает кола,
И никто не мог проехать, чтоб не пойти, частично, на стройматериал...
А чего - череп? Бывал я в таких местах, однажды даже надолго застрял.
Не пьет там только селедка (ей закусывают), но, было дело, и селедка пила.
И вот, однажды приехал туда добрый молодец, на еще более добром коне,
И крикнул конь человечьим голосом - слышь, хозяин, мы так не догова...
Что же тут скажешь? С непривычки там все непросто, конечно, сперва,
Особенно, если смысл искать, где не надо, ну, а потом - так вполне.
Подслушанное у черта на куличках
Конечно, человек - не с кощеевой смертью иголка,
Потому что обычно даже, чем утка с зайцем, тупей.
Я любил Василису всей силой волшебного серого волка,
А она только и знала - "козленочком станешь, не пей".
Ходят упорные слухи, что у Бабы Яги в "Избушке"
Человечиной кормят, Ивашкины косточки нашли в борще.
После того, как Царевну Лебедь ощипали на подушки,
Прямо на людях, я лично не удивлюсь ничему вообще.
Какой смысл в волшебстве, когда среди лесного народа,
Если кто не мерзавец, то, значит, непроходимо глуп.
Смешивают, когда пьют, пополам живую и мертвую воду,
И сидят, ни живы, не мертвы, только глазами - луп-луп.
Кстати о птичках
С кошачьей головой во рту...
(О. Мандельштам)
Черная птица счастья, синяя - это какой-то символистский вздор,
И вообще, несолидно, это ж не попугай, не попка дурак крикливый,
И не дохлая курица из нашей юности, в свою очередь, счастливой,
Так вот, черная птица счастья опять уселась со своим Nevermore
На чей-то бюст, но точно не Паллады, потому что работает не совой.
Теперь осчастливит, как если очень долго головой о тупое и твердое.
Три птицы было - Сирин, Алконост, Гамаюн, эта будет у нас четвертая,
С горячим сердцем, чистыми лапами и чьей-то во рту холодной головой.