В связи с http://ivanov-petrov.livejournal.com/531874.html и предыдущими обсуждениями с
ivanov_petrov хотелось бы записать несколько тезисов, чтоб не забылось. 1. Вопрос о выделении объекта исследования, на самом деле, в физике до недавнего времени стоял очень остро. Поскольку более-менее непосредственно даны нам лишь результаты макроскопических измерений, такие понятия как "атом", "электрон", "поле" не являются самоочевидными и, в действительности, вплоть до недавнего времени не воспринимались как таковые. Гейзенберг в "Физике и философии" вполне четко говорит об элементарных частицах, включая электрон, как о платоновских идеях (с прямыми ссылками на "Тимей"). Бор выводил корпускулярно-волновой дуализм из того обстоятельства, что мы вынуждены описывать микрообъекты на языке макроэкспериментов. Как резюме копенгагенской интерпретации квантовой механики, часто используется фраза (уже не помню, кому в точности она принадлежит, кажется, Максу Борну) "Квантовая механика описывает наше знание об атомном мире, а не атомный мир сам по себе".
2. Проверке в науке всегда подлежит картина мира в целом. "Что можно, а что нельзя наблюдать, зависит от теории, которой вы пользуетесь". В каком-то смысле, первична картина, а не элементы. "Электрон", "фотон", "нейтрино" и т.п. определяются по характеристикам, определяющим их взаимодействие с доугими частицами. Изолированная частица, не взаимодействующая ни с чем, объектом исследования быть не может. Взаимодействие же с окружением часто радикально меняет своства системы (в частности, именно оно, по-видимому, ответственно за классичность макрообъектов, а также за необратимость, т.е. за второе начало термодинамики).
3. Стандартные аргументы, что атомы "видно" (я сам их часто использую) важно правильно понимать. Изображения отдельных атомов в сканирующей туннельной микроскопии воспринимаются именно как изображения атомов только к контексте определенной теории.
4. "По крайней мере, у «среднего» научного работника отсутствует осознание того, что наука в сущности тоже является не прямым описанием реальности, а некоторой символической системой (например, установление связи какой-нибудь «модели Гейзенберга» в теории магнетизма с физической реальностью требует, вообще говоря, не меньших усилий, чем толкование библейской книги Даниила, которым занимался Ньютон" (http://lit.lib.ru/i/irhin_w_j/ordinanceshtm.shtml). Классики нашей науки, в общем, понимали это всегда. Впечатление (в целом, правильное), что физики стали крайне беззаботно относиться к определению объекта своей науки, обусловлено именно социальными причинами - "умные не надобны, надобны успешные". Жлобство в науке процветает и доросло до уровня манифестов (таковым я считаю, например, книгу Д.Дейча "Структура реальности"). Коммьюнити в целом разделилось на умных и красивых - на успешно решающих конкретные задачи и на обеспокоенных мировоззренческими вопросами. Обезьян, вынужденных разрываться, практически уже не существует (все разорвались; ха-ха).
5. "Физикализация" той же биологии произошла в основном путем внедрения в биологию простейших (с точки зрения физики) технических приемов исследования. Тем самым, если биология и стала подражать физике, это физика не переднего края и не первой свежести. Здесь как раз есть место для определенной надежды, причем больше для физики, чем для биологии. Возможно, попытки разобраться с "физикой сложных систем" заставят физиков вновь заняться обсуждением глубоких мировоззренческих вопросов, т.к. без этого работа в этой области просто-напросто не может быть успешной в техническом смысле. (Книги Пригожина и декларации многочисленных "синергетиков" здесь - не более чем "декларация о намерениях").