Ода Умслопогасу
Я научился вам, блаженные слова
О. Мандельштам
на сладкое мне истину в вине
ум хорошо а слопогас вдвойне
когда светильник разума угас
ум и во тьме найдет свой слопогас
умслопогас друг всем кто без друзей
вот дом где он родился тут музей
хотели даже сделать мавзолей
но улетел он в стае журавлей
когда ревет медведь грохочет гром
написанное рубят топором
дельфины море переходят вброд
и вдохновения зажатый рот
а с б совокупились на трубе
и кант за пайку продал вещь в себе
шумит как недорезанный камыш
играют в театре пьесу скр и мышь
печаль светла как завтрак на траве
бухают тараканы в голове
подбили море выпить на слабо
умслопогас шепчу я умслопо
***
Чего ты ноешь? Да, чего я ною?
Ведь я молчал, когда пришли за мною,
И прятался зачем-то под столом.
Забыл, как дальше. Да кому я нужен.
Лети себе от гор и мимо башен
На черный пень. Считай себя орлом.
А можно не орлом, а Прометеем.
Нет в Дании такого негодяя,
Как дядя Клавдий самых честных правил.
Как колос, пораженный спорыньей,
Псом-рыцарем построившись свиньей,
Он мирные селенья наши грабил,
Когда светильник разума угас,
И приключился полный Фортинбрас.
Потом пришла свобода, вся нагая,
Как с Клавдием Гертруда тет-а-тет,
И от заморской птицы попугая
Мы вдруг узнали маленький секрет:
Пора валить, хоть чучелом, хоть тушкой.
Завелся в нашем доме Барабашка,
Бог скуки, мух, дорог и дураков.
Нахмурил брови и промолвил строго:
Всем дуракам туда теперь дорога,
Где с воробьем Катулл и черт-те с чем Барков.
Предсмертная записка доктора Джекила
Сын мрака, мистер Хайд, мой черный пассажир.
В тебе душа огня откликнулась ожогом.
Мы не совсем одно. Мы сходимся во многом,
Но все же, не одно. Как фига и инжир.
Изысканный инжир, а фига - это грубо.
Пора, мой друг, пора. Мы встретимся у трупа
Тебя, или меня, или обоих сразу,
Закончив этот мир. Закончив эту фразу.
Посвящается Тарантино
Из всех искусств важнейшим для нас является стрельба по движущейся мишени
Не целясь но так чтобы потом никакие витамины элеутерококки и женьшени
Не смогли бы вернуть дергающейся и повизгивающей бывшей мишени здоровье
И чтобы на стенах полах потолках одежде телах было много красивой крови
Гегель был прав как только может быть прав немецкий профессор из Берлина
Глина становится плотью познает себя и понимает что плоть есть глина
Отсюда стремление давить кромсать обжигать а потом чтоб вдребезги черепки
Вот в этом и заключается прогресс цивилизация правила правой и левой руки
Яблоко Ньютона пари Паскаля монады Лейбница сожительствующие в гармонии
Полоний открытый супругами Кюри на радость поклонникам чайной церемонии
Происхождение видов путем естественного отбора дискуссии о природе света
Изнасиловать убить выпотрошить расчленить или хотя бы посмотреть на это
Комментарий к пророку
Разве день Господень не мрак, а свет? он тьма, и нет в нем сияния
(Амос 5:20)
Мы шли за звездою пока было видно звезду
А солнце взошло оказались в безводной пустыне
И больше оно не зашло и в зените поныне
Куда же идти нам в Кейптаун в Берлин в Катманду
Ночь друг человека ужасен безжалостный свет
Что все уровнял иссушил до песка до скелета
Кто лето просил вот оно бесконечное лето
Кто да призывал тот дождался но лучше бы нет
Чисто платонически
Все фигня, опричь армагеддона,
Буквы ё и девушки с веслом.
На подвижной лестнице Платона
Пусть побуду я прямым углом.
Пусть я стану перпендикуляром
К жизни без страстей и без забот,
Где идет кино про с легким паром
И поют про жил-был черный кот.
Слабость к геометрии имея,
Чистоту и строгость форм любя,
В мире многогранников Тимея
Я нашел бы что-то для себя.
Если все построено как лего
Из красивых крепких кирпичей,
То и жизнь кристалл, а не телега,
Да и я практически ничей.
Прям и строен, нерушим, как атом,
Перпендикулярен, как жираф.
Нету ямщика, покрыть чтоб матом.
Пушкин тут решительно неправ.
Назидательное стихотворение про гипотезу Римана
Я размышлял о функции о дзета
И о ее мистических нулях
Когда попалась в руки мне газета
С селедочною грязью на полях
Там обсуждались умные реченья
Спортсменов и красоток молодых
И где кому недодали печенья
И где кому заехали под дых
И где чего нечаянно украли
И вдохновения зажатый рот
И новости общественной морали
И что пора всем жить наоборот
Тут что-то в голове моей пробило
Сарынь на кичку винтик на шуруп
Воздели выше плотники стропила
И стал я в смысле интеллекта труп
Где были мысли только пух и перья
В руинах и смятеньи разум мой
Так не узнаю никогда теперь я
Насчет лежат ли на одной прямой
Климатические фантазии
Вода покрылась льдом, но не сдается:
Течет в залив, и дальше в океан,
Которого волна о берег бьется,
Где много-много диких обезьян.
Вот так из дому выйдешь, сядешь в лужу...
Хлобысь - уже Бразилия вокруг,
Где всем тепло, и страсти все наружу,
И хищник поедаемому друг.
Вам тут не там. Вам тут мороз на лицах.
Здесь климат не для рая в шалаше.
Дуэль глазами, молча, в ритме блица.
Невидимые шрамы на душе.
Здесь был ледник. И вновь мороз крепчает.
Медведь пещерный, как сурок, со мной.
Он добрый зверь, но, если осерчает,
То сразу в челюсть лапой ледяной.
Незадокументированные возможности Пятачка
ебука и ебяка нарезают круги
следуя периметру позаброшенной рощи
от них ли беги или за ними беги
проще нужно быть в жизни проще
пусть враги грозятся порвать лицо
и что мол вообще похороним в
но должен быть бесстрашным бойцом
потомок героического посторонним в
есть подвигу место в жизни всегда
даже если ты очень маленькое существо
вот только бы еще узнать по ком гудят телеграфные провода
и кого больше любят слонопотамы поросят или страуса кво
Первомартовская песнь исторического оптимиста
Март мрачный месяц, выблядок зимы,
Напрасно притворяется весенним.
Мы лист календаря сейчас заменим,
А больше вряд ли что заменим мы.
Перелистнули день, да три в уме...
Легко так можно пробросаться днями.
Все то же небо в скучной бахроме,
И иногда пуляет в нас камнями.
Тревожно за котов, за их мораль.
И без котов-то время не простое.
Три дня нам снова не долил февраль,
Но пена дней не требует отстоя.
А ты таи, скрывайся и молчи,
Как Дед Мороз, когда распряг оленей,
Глобальных в ожиданьи потеплений...
Не ссы, прорвемся. Прилетят грачи.
Послание к землякам
У вас, я знаю, все течет река.
Чапаева давно там съели рыбы.
Наверно, и меня сожрать могли бы,
Вот только я не утонул пока.
Сижу себе, валяю дурака.
А, в общем, жив-здоров, за все спасибо,
Но реку часто вспоминаю, ибо
От смены рек такая, блин, тоска.
Река Урал, вода с чужой планеты,
Что крышу сносит круче Кастанеды,
Учительница первая моя,
Учительница жизни в мокром мире,
Где дважды два - фуфло, а не четыре.
Из нихуя и выйдет нихуя.
Ночная песня несостоявшегося принца
Совы не то, чем они кажутся.
Дамы не то, чем они мажутся.
Крыса не то, в чем она мечется.
Пусть говорят "дурак, и не лечится".
В небе луна сонною тушею.
В море вода сонною лужею.
Рыбы в ночи сонными бликами.
А ведь мечтали стать Моби Диками.
Спите, цветы, спите, растения.
Рыба в морях спи, нототения.
Спите, киты вместе с кальмарами.
Хищник с едой сладкими парами.
Крыса храпит острою мордою.
Тоже звучать хочется гордою.
Зверь непростой, где-то хтонический.
Спит городской сад ботанический.
Спит целый мир спящей красавицей.
Что ж целовать, если не нравится.
Что ж без любви, что ж без хотения.
Спите, цветы, спите, растения.
Про котегов
Внезапно все ушли коты.
Они чего-то увидали,
Какие-то за далью дали,
Какие-то котам кранты.
А, может, сладостый зефир
Сманил небесной валерьяной,
Накрытой сказочной поляной,
Где все коту и миру мир.
Пометив все, что есть в домах,
Подравши мебель всю когтями,
Оставив власть над соцсетями,
Они решили: ну вас нах.
Оплакан будет каждый кот.
Не оправдали мы доверья.
Предвестьем льгот приходят звери
И гнетом мстят за свой уход.
Прибой и берега
За донос на Паламеда
За Троянского коня
Поброди теперь по свету
Силой ночи силой дня
Посети другие страны
Асфоделевы луга
Хор сирен одни сопрано
Не вставляет нифига
Полечи глаза циклопу
В крайнем случае мозги
А про дом и Пенелопу
Даже думать не моги
Перегружены грехами
Вечно тонут корабли
Разберешься с женихами
А потом туда вали
Где не нюхали бумаги
Где не видели весла
Где ботаны лотофаги
Кажут факи не со зла
Покачай свои права там
Предъяви свое весло
Мир прими шероховатым
А не гладким как стекло
Сиськи голые на пляже
У верблюда два горба
Фирма веников не вяжет
Фирма делает гроба
***
Над Британским музеем луна.
Ей вообще-то в запаснике место,
Но решили проветрить. Весна!
Иждивеньем трупнейшего креста
Пел любовную песнь джентльмен
И скребли дно клешнями омары.
Волки выли "Мы ждем перемен!"
И кузнечикам снились кошмары
Про нашествие злой саранчи,
Перестройку всего организма.
А луна все сияет в ночи,
Смертоносная, как аневризма.
Карла Марла с седой бородой.
Парикмахер "Клиентов на мыло".
"Око света" (алмаз) под водой.
Говорят, прямо тут это было.
Шерлок Холмс со своей Бейкер стрит.
"Почта, сэр", и овсянка в тарелке.
Это все офигенно бодрит.
А в Гайд парке ораторы, белки,
Гуси, лебеди, русская речь
(Олигархи, небось, поголовно).
Можно взять и на травке прилечь.
Можно и не прилечь, безусловно.
Можно все, кроме волка внутри.
Кроме путать, где морды, где лица.
Ну а, в общем, гуляй и смотри.
Это опыт. Авось, пригодится.
Откровенный сонет оборотня
Луна, богиня смерти и волков,
Мать Солнца, повелительница тени,
Как действует лучей твоих плетенье
На тусклый ум. Взглянул - и был таков.
Пахнуло волчьим с берега ветров,
Где расцветают тайные растенья.
Вперед! Чтоб, преуспевши в нападеньи,
Лакать врагов дымящуюся кровь.
Мир пахнет силой, похотью и страхом.
Любого разодрать единым махом.
Могучи лапы, челюсти сильны.
Откусывать людишкам ноги-руки,
Отринуть бред морали и науки,
Впитавши бледный страшный свет Луны.
Про человека-тигра
Когда, гуляя, встречу Будду,
То, наставленьям вопреки,
Я убивать его не буду.
Такой коан мне не с руки.
Ни патриарха, ни архата,
Ни мать с отцом, ни двух царей.
Хоть этот мир протух, как хата
Без окон, мыслей и дверей,
Хоть задыхаешься в чулане
Средь дурно пахнущих идей,
В чаду бессмысленных желаний,
В пыли и грязи злых затей,
Хоть все чем далее, тем гаже,
И бьешься в стенку головой,
Но и, всего с учетом даже,
Убийство как-то не того.
***
Благородный муж вертел вокруг своей оси
Все философии и всех философов на свете
Наши люди не ездят в булочную на такси
И верят всему что написано буквами в газете
Человек звучащий гордо неприхотлив в быту
И может прожить целую неделю без музыки сфер
Он находит в самых неожиданных местах красоту
И приключения на свою шляпу что твой Гулливер
Перед ним маршируют ангелы по кончику иглы
А он принимает парад где хорошо там и Мавзолей
Не заморачивается всякой фигней типа люди злы
Поскольку если нужно легко может стать еще злей
Что-то вроде баллады
У Алексея Ивановича мягкое бабье лицо и убеждения тверже алмаза.
Ему все понятно, но, к нашему счастью, бодливой корове, ну и т.д.
Мог изменить ход мировой истории, и даже не один, а целых три раза,
Но каждый раз все обламывалось на какой-то совершеннейшей ерунде.
Алексей Иванович встретился с самым настоящим ангелом из рая.
Тот интересовался, что делать, кто виноват, уважает ли его А.И.,
Что люди имеют в виду, непрестанно из-за всякой ерунды помирая,
И остались ли еще места, где можно послушать, как поют соловьи.
Алексей Иванович принял близко к сердцу только первые два вопроса,
Все рассказал в мельчайших деталях, кто виноват, и делать что нам.
Ангел быстро соскучился, пригорюнился, покрутил недовольно носом
И полностью потерял всякий интерес к нашим местам и временам.
А, вернувшись туда, откуда к нам на Землю с заданием его посылали,
Доложил, что так им и надо, потому что ну их всех бля нахуй ваащще.
Про другие случаи толком не знаю - что-то про крысу в липком подвале
И про курицу, что несла золотые яйца, но нашла свою смерть в борще.
Попытка к бегству
А вас, Штирлиц, я попрошу остаться
(папаша Мюллер)
То мальчики кровавые в глазах,
То девочки проглоченные в брюхе...
Чего не встретишь в сказочных лесах.
Наверно, снова сказочник не в духе.
Мы рождены, чтоб сказкой сделать боль,
И былью тоже, тут язык подскажет,
А если не язык, то алкоголь.
Душа, она полезный, в общем, гаджет,
Но столько с ней мороки, господа.
Насколько проще быть небесным телом
И в космосе бродить туда-сюда.
А на Земле... С душою... Надоело.
Хоть чучелом, хоть тушкой, хоть звездой.
Добро и зло, что сено и солома.
Легко жилось, пока был молодой,
А как постарше стал, пошли обломы.
Молчать, скрываться, главное - таить,
Лежать плашмя, как крокодилы Гены,
И даже не мечтать насчет Таить,
Поскольку совершенно не Гогены.
***
Пустота. Летите, в звезды врезываясь.
В. В. Маяковский
Айда блуждать, как нерв и как звезда,
В пространствах неизвестных измерений,
Ненужные и редкие, как рений.
А в кране снова выпита вода,
А организму жало в плоть дано,
Чтоб не кичился Божьими дарами.
Живешь, живешь... Хлобысь - и баг в программе,
И невозможно досмотреть кино.
Вселенная - такие ебеня...
Давай, лети, любуйся звездной пылью.
А кобылица мнет траву ковылью.
Распад протона на повестке дня.
И вечный бой - посуды и часов,
А чтоб добра и зла - не та порода.
Судьба ногою в двери с разворота,
И тут уже неважно, что засов.
***
Нам не до смеха, не до снега, не до света.
Давайте фантик развернем: внутри конфета.
Давайте крышу разберем: под ней брильянты.
Давайте завтру скажем нет: там варианты.
Давайте есть и пить, плясать и веселиться,
На морды маски все наденем - типа, лица.
Давайте будем притворяться существами,
Что изъясняются разумными словами.
Вот с неба звездочка упала, прямо в лужу.
Пошел с утра бутылки сдать, а продал душу.
Улегся спать, проснулся Замзой-тараканом.
Собака воет у соседей сын-Полканом.
Плывет кораблик, притворяется Авророй.
Живот бурчит, наполнен разной микрофлорой.
Декарт пришел за железою шишковидной.
Собачке Шарикову больно и обидно:
То бок обварят, то заставят выйти в люди.
В ушко игольное поехал на верблюде
Богач один, но занесло его бураном.
Баран барана обозвал опять бараном.
Как страшно жить, как скучно жить на белом свете.
Прикинь, как слоники тоскуют на буфете.
Они об Африке мечтают, о саванне,
В плену у времени, как жопа на диване.
А жизнь проходит, энтропия нарастает,
Глагол времен, металла звон фигней страдает.
Чеширский Кот Джокондой хочет улыбнуться.
Вставай, лентяй! Малхолланд драйв! Пора проснуться.
***
Ах, бедная, бедная Лиза,
Снегурочка скудной весны,
Плутовка телесного низа,
Причина троянской войны.
Русалка подледного лова,
Кикимора топкого дна,
Она в петербургской столовой
Меж пьяными вечно одна.
Галдят окосевшие мачо:
Им только б мочить всех подряд,
И избы все скачут и скачут,
И кони горят и горят.
***
"Ты разве умер?" - с уст моих слетело.
И он в ответ: "Мне ведать не дано,
Как здравствует мое земное тело.
Здесь, в Толомее, так заведено,
Что часто души, раньше, чем сразила
Их Атропос, уже летят на дно
(Данте, Ад XXXIII)
что знает о жизни который не знает что сдохнет
истлеет и станет увесистым шматом земли
которому все половчей бы устроиться надо
и все бы хитрить а за ним уже черти пришли
а как ты хотел чтоб оно продолжалось и длилось
чтоб гной из души а чтоб с телом все было пучком
нет хрен тебе братец иди-ка ты к хемингуэю
а также к джондонну они объяснят что по ком
вот колокол гулко и как перелетная птица
летит звуковая волна избегая зимы
а черти ошметки собрали суют в сепаратор
и ну понеслось отделение света от тьмы
и к лучшему может как вспомню про участь кощея
про зайца с иголкой и прочую утку в ларце
как в круге девятом он вечную зиму зимует
запутавшись в третьем втором да и в первом лице
***
Как сейчас помню, тогда опять хоронили какого-то героя.
Не то Зигфрида, не то Сталина, в общем, любимца богов.
Умер он героически, во всяком случае, не от геморроя.
Многих на тот свет спровадил, а потом и сам был таков.
Гремела музыка, не то Вагнер, не то краснознаменное что-то.
В могилу штабелями укладывали жен, телохранителей и коней,
А потом открыли не то кремлевские, не то бранденбургские ворота,
И вся эта орава прошла торжественным маршем в страну теней.
Потом раздавали пирожки, а, может, обещали свободу собраний,
Конституцию, мороженое на палочках, и еще голубой вертолет.
А еще потом, перепутали и согнули нас всех в рог бараний.
С севера пришел огромный ледник, и теперь все покрывает лед.
Мороженое не в радость, а как добывать огонь, уже забыли.
Толкуют про чудодейственный артефакт, именуемый газовая плита.
Одно хорошо - все теперь сияет, нигде никакого мусора и пыли,
Да и всего остального не стало, нет вообще ничего ни черта.
Двадцать первый (недо)сонет к Марии Стюарт
Дела забыты, помнят только слово.
Всем наплевать, пока не грянул гром,
Что могут и по шее топором,
И нам, Мари, давно уже лилово,
Кому дала ты или не дала.
Эпоха гуманизма и бонтона.
Теперь не потрошат, как Бабингтона.
По почкам, или в рыло - все дела.
Людишки мрут, вращается планета,
И вызывают дух твой для сонета,
Страдая пиитической фигней,
Стремясь тобой возвыситься над бытом,
Лауреат классическим копытом
И рак своею наглою клешней.
***
Грек ищет гречанку,
А находит главный секрет.
Анка любит тачанку,
А Василь Иваныча нет.
Плохиш ест варенье и печенье,
А бобер чехословацкий гарнитур.
От дураков не бывает спасенья,
Не говоря уже о спасеньи от дур.
Мама мыла раму,
А старушки все падали и падали из окна.
Чуку и Геку прислали телеграмму
Об открытии неисчерпаемых залежей говна.
Как утверждает академик Фоменко,
Чапаев - то же, что и Садко.
Взвейтесь кострами, стенка на стенку.
Кто не рискует, не пьет вдову Клико.
Господа, пустите Дуньку в Европу,
Пока там остались свободные места.
Посылать теперь разрешается только в жопу.
Это жжжж наверняка неспроста.
И пусть не кипит возмущенный разум:
Достаточно слов жопа и говно.
А накрыться можно и медным тазом.
Вот только всю медь сп... сп... сперли давно.
Записки кинозрителя
На юге холодно, на севере темно.
Не разобрать на стенке знаки-закорюки.
А не залечь ли нам на дно, как в фильме, в Брюгге?
Вот так поехать в Брюгге всем и лечь на дно.
А чо, вполне себе душевное кино.
Темно на севере, и холодно на юге.
И вот, на практике нашаривая брюки,
Пронзишься мыслью вдруг, что наша жизнь - говно,
И снова вечный бой. Покой нам только снится.
Скрипит от старости больная поясница,
Еще немного, и посыплется песок.
Не ссы, прорвемся. Хрен с ней, братцы, с поясницей.
На новый год зовут, на встречу с синей птицей,
И, верно, ангельский быть должен голосок.