| Сорок седьмая подборка стихов |
[Mar. 3rd, 2015|10:54 pm]
flying_bear
|
***
Идут тяжелые бои
Да ладно чо там все свои
Идет медведь в своей тайге
Да ладно чо там все к ноге
Идет по крыше воробей
Врага увидишь так убей
Идет распад гниет протон
Идет бредет Армагеддон
А ступа с Бабою Ягой
К Кощею больше ни ногой
У них разлад в лесу погром
Матрос пьет ром солдат пьет бром
Река времен уносит но
Зачем в нее сливать говно
Глагол времен металла звон
Кого тошнит подите вон
Подите нынче не до вас
Разбушевался Фантомас
У нас графиня ну дела
Двух арапчонков родила
Комету бурит астроном
В горе богатство копит гном
Ему не страшен курс рубля
Дрожат магнитные поля
От них наверно кровь тук тук
Растет растение латук
Живет животное жираф
Вокзалы банки телеграф
Бежит солдат бежит матрос
Ну и зачем нам этот кросс
Мороз крепчал пылал закат
Пропахший серой и рогат
Приехал в город Хлестаков
А может не было рогов
Глаза у страха велики
Стремятся к свету мотыльки
Закат пылал крепчал мороз
А середняк пошел в колхоз
Столетье с лишним не вчера
Пора мой друг давно пора
***
Серафим мой шестикрылый,
Ты шаблон мне не ломай,
И ни уха, и ни рыла
Я твоя не понимай.
На фига в уста мне жало,
На фига огонь в груди?
Чую - мне помнут хлебало,
Скажут - больше не ходи
Там, где люди с головами,
Там, где думы в головах.
Не смущай ты нас словами,
И вообще - пошел ты нах.
Не нужны твои кантаты,
И сонеты тоже не.
В них лишь версты полосаты
Попадаются одне.
Нет - полезной чтоб учебы,
Нет - чтоб утешенья для.
Ходишь на манер амебы,
Ложноножкой шевеля.
Ты, поэт, есть тварь с изъяном,
Что ни скажешь - то боянЪ.
Шел бы лучше к обезьянам
На планету обезьян.
Шило мыло хрен на рыло.
Нам над ухом не зуди.
Серафим мой шестикрылый...
Лучше, правда, уходи.
***
Ты чей? Вот я почти ничей,
Как вол, исполненный очей,
Как лев в гербах и кот в мешке,
Как ужас в тихом городке,
Как с неба склон и с дуба лист,
Как загулявший футболист,
Забивший гол, куда нельзя,
Как, извиваясь и скользя,
Уходит мысль во тьму беды,
Как морж, когда растают льды,
Как слон в посудной лавке, как
Однажды лебедь, щука, рак,
Как Черепаха под Землей,
Как роза, пожранная тлей,
Как чеховский вишневый сад,
Как нам Фортуна кажет зад.
Все низачем и ни о чем,
Хоть делай морду кирпичем,
Хоть сдайся власти и греху,
Сменявши смысл на чепуху.
Пора вставать, да только влом.
И жизнь, пожратая жерлом,
Глагол времен, металла звон...
Так, кто тут лишний? Выйди вон.
А Млечный путь течет рекой,
Смывая волю и покой.
Сосет малютка Геркулес,
Как клоп, раздулся Мелкий Бес,
В ночи кричит ночной Бабай,
Где хек был яств, теперь минтай,
Куда, Мещерский? - Что куда?
Горит, горит моя звезда.
Четверг настал. Четверг Дождя.
Промокла статуя вождя
И что-то жалобно бубнит.
Трещит и крошится гранит.
Дрожит и плавится металл.
Труба играет. Час настал.
Алеют Запад и Восток.
Уходит Разум в свой чертог.
Мы больше нафиг не нужны.
Спокойной ночи, пацаны.
***
Скажи нам, Учитель, почему так темно и не рассветает?
Почему не видно ни зги, и даже тебя не видно совсем?
Почему ночами снится какая-то муть про спинку минтая
И про сколько вещей можно запомнить, а именно, семь?
Почему мы знаем, что снится именно ночами, и что такое
Эти самые ночи, когда нет ни солнца, ни звезд, ни луны?
Скажи нам всю правду, и мы отдадим тебе самое дорогое -
Наши души, на что они нам, когда постоянно такие сны?
И ответил Учитель голосом, сладким, как звуки свирели,
И тихим, как предсмертный всхлип шредингеровского кота:
Все это потому, мои дорогие ученики, что вы все одурели,
Да и раньше, признаться, не понимали ни в чем ни черта.
Не вы ли отправились искать в темной комнате черную кошку,
Которой там нет, ведь которую есть - поймает любой идиот?
Не вы ли поверили безумнейшей выдумке, что ум понарошку?
Кошке непросто, но, рано или поздно, она сама вас найдет.
***
Хэллоуин на носу праздник тех кому не спится
В могильной мгле на подушке из смертного льда
На юг улетают хорошие добрые мирные птицы
А эти страшные остаются им плевать на холода
Они жили на луне они выпили ее кровь и пламя
Льется на землю из раны холодный жидкий металл
Воют хорошие люди захотевшие побыть волками
Волку можно сожрать все что он честно достал
Дождь идет как прямая трансляция из третьего круга
Смрадным газовым светом болот оформлена мгла
В общем время пошло давайте любить друг друга
И нужно еще найти минимум пять отличий добра от зла
***
Крокодил Гена читает по складам словарь, как Книгу Судьбы:
Чебурек... Чурка... Чучмек... Чебурашка? Нет там такого.
Ты, брат, прямо как жопа, которая есть, но нет для нее слова.
Дождь, и уши растут под дождем, как некие диковинные грибы.
В этом кукольном городе, в этом мире побежденного Карабаса,
Где отбывают вечность те, кто не заслужил сковородки и огня,
Постоянно происходит совершенно не по-детски взрослая фигня,
Не хватает лишь драматического кружка имени Умслопогаса.
Все в добровольное общество содействия зелености и плоскоте.
Срочно учимся петь крокодильими голосами и играть на гармошке.
Выросшим на кильке в томате и на венгерском зеленом горошке
Рай не только с милым в шалаше, но и вообще практически везде.
Волшебник раздает эскимо из голубого вертолета, какого еще рожна?
Необеспечено словом, но привольно, как жизнь Чебурашки или жопы.
И с тех пор все тянутся предо мною кривые, глухие, окольные тропы,
Из которых, как ни старайся, к океану смерти не выведет ни одна.
Краткая история живописи и всего остального
когда они рисовали святого с содранной кожей
и другого святого которому наматывают кишки
на специальную штуковину для наматывания кишок
я молчал потому что очевидно же так не бывает
когда они рисовали мир распадающийся на квадраты
женщин страшнее чем самка богомола при исполнении
и чьи то тушки плавно перетекающие друг в друга
я молчал потому что очевидно же люди долбанулись
когда осталась сплошная сахарная глазурь и сироп
котятки рюшечки оборочки могучие мачо на байках
приторные пейзажи красивые красотки с пустыми глазами
я заподозрил неладное но тут как раз все и кончилось
Вариации на темы черного квадрата
Ты что же это на одной черной кости играешь?
В. В. Маяковский
В этом черном-пречерном городе, в этом черном-пречерном году
Черный человек поднимается по лестнице черного-пречерного дома.
Душа его черна, как Азеф, хорошенько обуглившийся в аду,
А намерения просты и незамысловаты, что твой закон Ома.
Напряжение, сопротивление, это все не для нашего словаря.
В черной дыре все перетрется, вплоть до планковского масштаба.
Только два слова живут, жирея - товарищверьвзойдетоназаря
И еще какое-то непонятное, кажется, что-то вроде гестапо.
Я думал ты всесильный божище - обознался, иначе откуда рога.
Ошибся - с кем не бывает, а с вами что, никогда такого не бывало?
И пошли мы за ним, и пришли в город, чернее хорошо наваксенного сапога,
Только не сияет, а потом вдруг хлобысь - и все вообще куда-то пропало.
Стар убивать на пепельницы черепа в гущу бегущих парабеллум грянь.
Вот разошелся поэт, самому-то хватило одной-единственной пули.
Вообще, чем больше ненавидишь дрянь, тем больше жиреет дрянь.
Черный ворон с черным Nevermore, и плевал он на твои гули-гули.
Август четырнадцатого
День окаянных дней, ночь пуганых ночей.
Был, вроде, Божья тварь, а стал, прикинь, ничей.
Был, вроде, стар и млад, а стал, прикинь, предмет.
На свете смерти нет? Ну, так и жизни нет.
Порвется связь времен, развяжется пупок.
Покой на свете есть, а счастья точно йок.
Умел ведь - вот арап! - прихлопнуть парой строк.
Сурок всегда со мной - и где он, тот сурок?
Сегодня, говорят, огромная Луна.
Исчезнут, говорят, сыры и ветчина.
Свистят, свистят, свистят... как пули у виска.
Вот Заяц на Луне. Теперь он за сурка.
Луна всегда с тобой - иди из края в край.
Не заслужил покой, не говоря про рай.
Вот Пушкин, сукин сын. "Зачем ты мне дана?"
Я тоже, как и он, не понял ни хрена.
Черный вигвам (Дэвиду Динчу посвящается)
Зал вечного ожидания, вероятно, ад.
Красные портьеры, удобные кресла.
Отсюда разрешают выглядывать назад.
Убиенная Лора практически воскресла,
Но только для имеющих третий глаз
И посвященных в тибетские секреты.
Все будет в точности как в прошлый раз.
Бравый десант, ультрафиолетовые береты,
Духи солдафонства, похоти и вранья.
Под то, чем кажутся, перекрашены совы.
Если толпы ревут: огня! огня!
То духи отвечают: всегда готовы.
А давайте все будем на духов валить.
Но вообще-то и те, кто с двумя глазами,
Насчет ограбить, изнасиловать и убить
Обычно неплохо справляются сами.
Архангел диктует пророку священный текст, впоследствии признанный апокрифом по недостатку оптимизма
Переходим из века сего, как саранча, жизнь наша проходит в страхе и ужасе, и сделались мы недостойными милосердия
(3 книга Ездры 4:24)
Ни травинки земной, ни росинки небесной, ни света,
Ни камней многоцветных, созревших под горным хребтом,
Ни зимы многоснежной, ни осени грустной, ни лета,
Ни весны светлосиней. Как будто взмахнула хвостом
Исполинская рыба и снова нырнула в пучину,
В первородные воды, в рассол, как похмельный алкаш.
Что, хотели еще погулять? Назовите причину.
Этот шарик не ваш. Вот совсем, вот нисколько не ваш.
Обошлось без трубы, без торжественных проводов в бездну,
Без речей, без трибун, без парадов и прочих ляля.
Почему и за что? Я, ребята, вообще-то, не местный.
"Как вас носит земля..." Вот, не носит вас больше земля.
Я вообще-то чего? Мне сказали - лети, мол, к пророку,
Пусть расскажет братве, что пора прекращать беспредел.
А уж будет в том прок, или, может, не будет в том проку -
Это вы как-нибудь. Мне пора, я назад полетел. |
|
|
