И восходит солнце в одноименном доме, и спешит
К месту своему, где оно заходит, и притом шуршит,
Как тараканы в шелухе, в луковой, говорю, шелухе.
Не рассчитано на то, что Нью-Орлеан как таковой
Хоть тушкой, хоть чучелом, Нью-Орлеан, говорю,
Кровавыми слезами умоешься, хоть не заря, к сентябрю,
А, кстати, половой вопрос, вопрос, говорю, половой.
Почему, если поет с душой, то неважно, кто в миру,
И еще посмотрим про город цепей, велосипедных цепей.
Раз тебя не забили, ты забей, на все, говорю, забей,
Навсегда покидая непонятно что, но понятно, что поутру.